|
Мир сложен, он содержит в себе множество сторон, отличимых друг от друга потому, что каждая из них есть нечто определенное, иное, чем все остальные стороны мира.
Даже такие простые содержания бытия, как цвета, звуки и т.п., в окружающей среде остаются не восприняты даже и столь высоко сравнительно развитым деятелем, как человек.
Нам кажется, будто всякое отрицательное определение должно пониматься как скудость, лишение, падение в область, низшую, чем-то, что отрицается.
Интерес к индивидуальному и способность улавливать его есть утонченный цветок культуры, распускающийся лишь там, где развито стремление к художественному, эстетическому созерцанию, созиданию и преобразованию действительности.
Жестокость воспитанника есть его собственное свойство, возникшее из недр его души, хотя и под влиянием воспитателя.
В душе каждого человека, не слишком забитого судьбою, не слишком оттесненного на низшие ступени духовного существования, пылает фаустовская жажда бесконечной широты жизни.
Учение о всеобщей целесообразности мира может быть источником одного недоумения.
Для человека всякий объект есть что-то покрытое лишь снаружи ничтожною коркою.
Если в основе мира нет осуществленного совершенства, то и развитие мира никогда не приведет к совершенству.
Само по себе событие во времени обречено на то, чтобы кануть в пучину прошлого и навеки остаться бессильным и бесплодным. События бессильны сами по себе.
Жизненность присуща материи благодаря лежащему в основе её духу.
Моралист, провозглашающий господство долга над хотением, обязан доказать правильность своего тезиса.
Внутренняя жизнь протекает во времени, а внешняя деятельность осуществляется во времени и пространстве.
Поведение, ничем не обоснованное, было бы бессмыслицею.
|